Она умирала как музыкальная шкатулка.
Я почему-то запомнил, как дергались пальцы, - под один бесконечно-монотонный такт, словно ее заело, механизм пытался пробиться, но не выходило. Застрял на-на-на одной ноте.
Глаза большие, удивленно-любящие. Теплый взгляд, - организм еще не понял, что по белому подолу течет кровь, что из спины торчит стальной, в бурых капельках, шип. Что позвоночник хрустнул, разламываясь, выворачиваясь, и из под тонкой, нежной ткани выглядывает кусок ребра. Почти аномально отвратительно-красивое зрелище, внушающее ужас, до режущего холода в солнечном сплетении. Мне показалось, что мои щеки покрылись этими самыми бурыми, теплыми капельками, что всё в них, они как маленькие жучки расползались по площадке.
И под тот же ритм музыкальной шкатулки. Просто заевший механизм. Танцовщица затихла, замерев в нелепой, сломанной позе. Взгляд выражения не менял, лишь медленно тух. Завод заканчивался.
Пальцы дергались все медленнее и медленнее.
Она так и не закричала. Ни в момент удара, ни в момент осознания. Словно умерла мгновенно, словно ее выкинуло из тела этим буром, а организм, лишенный батарейки, отключался.
В ушах задрожала последняя надрывная нота погибшей музыкальной шкатулки, когда она безвольно опустила голову, а руки тонкими жгутами повисли, покачиваясь; со стороны улицы раздался крик.

С тобой я буду до зари,
Наутро я уйду
Искать, где спрятались цари,
Лобзавшие звезду.

У тех царей лазурный сон
Заткал лучистый взор;
Они - заснувший небосклон
Над мраморностью гор.

Н. Гумилев

***
Если брать теорию персонажей, то выходило, что он та еще дрянь.
Но дрянь он была идеальная. Музыкально- подобранная.
***
Первый шаг к искусству - начать.
Второй - не знать ответа на вопрос "зачем".